Турок переехал из Стамбула в белорусскую деревню

Фото: Николай Синкевич, отсюда

Экрем просит приехать к нему в три, сразу после дойки коров. Приезжаю. Обычный сельский дом. На веранде множество мягких игрушек, попугай в клетке. Ничего, в общем, особенного, за исключением того, что живет здесь самый настоящий турок.

Потом появляется и сам хозяин. Типичный южанин, черная с проседью шевелюра, черные глаза, недельная небритость и добродушная улыбка. Следом приходят жена Елена и трехлетняя дочка Элиф. Экрем – местная достопримечательность. Приехал в д. Сигневичи невесть откуда, на удивление всем развел хозяйство, какое и в годы расцвета деревни вряд ли у кого было. Да и вообще плывет не по течению и не против, а туда, куда нужно ему самому. Но при этом он открытый и искренний человек, который охотно рассказывает о себе, семье, планах.


Выбор в пользу деревни

Конечно, самый первый вопрос, который меня интересует: как житель турецкой столицы попал в нашу глубинку? Оказывается, с этим все просто. Путешествовал по миру. А четыре года назад в Минске познакомился с продавщицей Еленой, полюбили друг друга и поженились. Первое время пытались определиться со страной жительства, мотались туда-сюда, пока не остановились на Беларуси. "Стамбул – он ведь как женщина, — улыбается собеседник. — Без нее невозможно, но и с ней тоже нельзя жить. Большой город, 25 миллионов жителей, очень красивый. Немало лет я прожил там так, как мечтают жить многие. Но, несмотря на мою любовь к Стамбулу, долго жить там для здоровья плохо: много транспорта, загазовано, шумно. К тому же, где много людей – там много вопросов. Поэтому мне больше по душе жизнь на природе. Когда я жил в Стамбуле, каждые 2 — 3 месяца брал палатку и в одиночку уезжал на 15 дней в лес. Питания не брал, только соль, сахар, чай. Искал траву, охотился на дичь. Особенно я любил лежать в палатке в дождь. Очищался душой и телом и ощущал себя совсем по-другому, частью природы. Так мне хотелось бы и жить, заниматься хозяйством, я люблю животных. Но в Турции такое место найти сложно и очень дорого – пригодной земли там мало. Я нашел его в Беларуси. Когда у человека есть мечты – весь мир для него дом. Надо только чуть-чуть постараться".

Экрем постарался. Сейчас у него жена-белоруска, дочь, вид на жительство и полтора года беспрерывного проживания в Беларуси. "Ваши люди смотрят на меня и говорят: "Как странно!" — продолжает Экрем. — Но ничего странного в этом нет. Я задаю им вопрос: "А что интересного в городе, объясните мне, пожалуйста! Что там?". Кроме клубов и выпивки, в городе больше ничего нет! Разумные люди бегут из города. Хотят жить на природе, потому что мы сами из природы. Ни душа, ни тело города не принимают. Утром жена на работу, муж на работу, приходят вечером. А бывает, они друг друга и не видят. А дети? Поэтому отношения между ними портятся, пропадает уважение. И все заканчивается разводом. Поэтому я и решил жить в деревне. Тут природа хорошая, рядом река. Занимаюсь домашним хозяйством и почти все время нахожусь с родными. Когда дочери хочется меня видеть, я всегда рядом. Она играет с животными, это очень хорошо. Самое хорошее лекарство для детей – такое вот отношение. Ребенок здесь получает совсем иное воспитание, чем в городе. Я сам так вырос. Если ребенок любит животных, то он любит и людей тоже. Знает, чем помочь, как покормить, как ухаживать. И еще хочу, чтобы у нее было чистое, натуральное питание. Например, в Турции для нас очень важен завтрак. Мы завтракаем молочными продуктами и любим богатый стол, на столе должно быть 5-6 видов сыра". 


Красные коровы

Экрем постоянно проводит параллели с Турцией, ведь он старается свою белорусскую жизнь строить на турецкой основе.

У меня в Турции семья очень большая — пять тысяч родственников, и они живут в 17 деревнях. У нас нет двоюродных или троюродных — абсолютно все родные. Мои дяди занимаются сельским хозяйством, на своей земле. У одного из них 300 коров, у второго – 500. А в одной деревне семья держит 2000 голов. Но я от этого был далек, даже не знал, как доить корову.

Зато сейчас у меня три коровы и пять телят. Две телки красные – айширская и джерсейская порода. Покупал их в Витебске. У них очень жирное и качественное молоко, с высокой плотностью. В следующем году они уже станут коровами. Планирую помесь черно-пестрой и джерсейской пород – много молока с хорошей жирностью. Джерсейская порода популярна в Австралии, там ее держат для масла. Эти коровы маленькие, меньше места в сарае занимают, меньше кушают. Поэтому содержать ее дешевле и сдавать молоко выгодно.

Экрем хочет постепенно развести стадо, чтобы этим зарабатывать на жизнь. Он даже купил себе породистого бычка – как всегда у хозяев и было. В искусственном осеменении разочаровался, бывает некачественный материал, и коровы не покрываются.


Экономика на пальцах

"Молоко от коров сдаем на сыркомбинат, — продолжает собеседник. — Мне люди говорят, что мало платят за молоко. Я с этим не согласен. Сейчас мы сдаем литр по 3650 рублей и государство еще премию дает. И если жирность высокая, то выходит по цене 4000 за литр. Корова съедает в сутки 3 кг муки. Это равно стоимости 3 л молока. Значит, если корова дает 25 л молока, то чистая прибыль вам идет от 22 литров! Это почти 100 тысяч рублей в сутки. А в месяц с одной коровы 3 миллиона!

Это очень хорошие деньги, потому что в Турции молоко еще дешевле. И плюс к этому мы там много тратим на содержание коровы, так как пастбищ очень мало, приходится кормить животных кормами, которые тоже не дешевы. Но прибыль все равно есть.

Почему они не держат коров – я сам не знаю! Ведь это выгодно! Доят сейчас аппаратом, это не то что раньше вручную. Четыре коровы я выдаиваю за 12 минут.

У меня минус лишь в том, что пока нет своей техники и нет водительского удостоверения. Но благодаря директору хозяйства, который продает нам сено, мы всегда с кормами. Конечно, что-то заготавливает тесть, я сам кошу триммером". 

Экрем приглашает посмотреть свое подворье. Если у обычных хозяев одна корова занимает полсарая, то у него, как на ферме, сделаны отсеки, и все небольшое стадо свободно помещается в сарай.

"Сено коровам или чистить сарай – все пока вручную, — делится планами хозяин. — Но постепенно я сделаю свою систему: автоматические поилки; кормушки, измельченное сено будет загружаться в них сверху, и это приведет к экономии корма".


Птицы и козы

Разводит Экрем и другую живность. Возле сарая сооружены вольеры, в которых разгуливают куры разных пород. "Есть курчавые, китайские шелковые, есть цесарки, фазаны. Фазан – это почти полтора кило диетического мяса, у него особый вкус. Хочу построить целый птичник. Ну и для души еще мечтаю развести декоративных. Вот, например, породистые куры кохинхин. Яйцо у них неаллергенное, мясо диетическое, и масса три килограмма, в то время как обычная наша несушка весит до одного кило. Получается, и вкусное, качественное мясо, и яйцо".

На лугу за сараем бегают козы с козлятами. Экрем их тоже разводит. "Я всегда стараюсь держать все самое лучшее. Купил зааненские, они дают 6 — 7 литров молока, обычные козы – 1,5 — 2 л. Сначала, конечно, деньги вкладываешь, но потом они возвращаются с прибылью". 


Только натуральное

В Турции Экрем был гомеопатом, но, как сам говорит, давно бросил это занятие. С современной медициной тягаться сложно. Вместе с тем его знания оказались востребованы… в хозяйстве. "Всю жизнь я был против химии и всего искусственного, только натуральное. Я сам для коров, например, мазь делаю. Или капли для птиц. Я своим животным не даю никаких антибиотиков, добавок и комбикормов. Вместо антибиотиков я использую прополис. Это самый лучший антибиотик, к тому же он в теле не остается. И животным, и птицам я скармливаю крапиву, да и для себя ее используем – она очищает кровь.

В комбикорм добавляется химия, в частности, моногидрат, вредное вещество. Потом оно идет в молоко, которое я пью, или в яйцо. А я хочу чистое молоко. Иначе зачем тогда держать корову? Поэтому наши коровы летом едят траву, зимой – сено и муку, больше ничего и не надо. Муку для коровы или птицы я делаю сам, купил для этого мельницу. Сам определяю, сколько какого зерна взять: ячменя, кукурузы, пшеницы… это тоже очень важно".


Дело тонкое

К белорусскому климату Экрем уже привык: "Чувствую себя нормально. Ваш холод не кусает. А в Турции, когда холодно, – это по-настоящему холодно. Например, тут -15 -20 С я не чувствую. Белорусских -20 С — это примерно как -4 -5оС в Турции. Там высокая влажность. Я только не могу привыкнуть к тому, что у вас никогда точно не известна погода. По ТВ показывают одно, по интернету другое, в газетах третье, а на улице на самом деле – четвертое".

А еще Экрем удивляется тому, что у нас не всегда складываются уважительные отношения между соседями. В Турции с детства прививают уважение к соседям. У нас говорят, что первый вопрос, который задает Бог: "Кто ваш сосед и в каких отношениях с ним вы жили?" Не с папой, не с мамой, не с женой – в первую очередь, а с соседями!" 

Еще одна "странность" Экрема для односельчан – полное неприятие им алкоголя: "Сам не пью ни капли и пьяных не люблю. Когда человек приходит трезвый, что надо – всегда дам. Инструменты – пожалуйста, помочь надо – я пойду. А когда пьяный – откажу. В первую очередь потому, что пьяный человек теряет уважение. Его не уважают ни жена, ни дети, ни люди. Во всем мире так. Пьяных я не обижаю, но говорю им, чтобы приходили трезвыми".

Пользуясь пятиминутной отлучкой Экрема — пошел выгнать коров, — мы несколько минут разговариваем с его женой Еленой. Она сейчас во втором декретном отпуске, ждет ребенка. Помогает дома мужу по хозяйству. Немного сожалеет о столице, говорит, привыкла к Минску, и вот неожиданно пришлось вернуться. Но, конечно, для детей тут лучше.


Весь мир – мечеть

Русский язык Экрем учит в процессе общения, без всяких учебников и курсов. А вот дочку Элиф постарается выучить турецкому. Сейчас это не проблема: можно достать и учебники, и видеоуроки, да и просто установить тарелку с турецкими каналами.

"Жить она будет в Беларуси или Турции? И будет ли это ее выбор?" – задаю вопрос турку.

"Это ее выбор, — подтверждает отец. — У нас демократия. Но! Я — мусульманин. Какой веры жена – это ее личное дело. Но дочка — моя, и она будет мусульманкой. Если здесь найдется парень-мусульманин, она сможет выйти замуж. Выходить замуж за человека другой веры ислам не позволяет. Пусть это будет татарин, узбек, русский, — неважно, главное – мусульманин. А вот мужчина может жениться и на женщине другой веры, потому что главный в семье он".

В том, что он мусульманин в христианской стране, Экрем никакого дискомфорта не ощущает, и даже готов обходиться без мечети: "Весь мир – это мечеть. Главное, чтобы был чистый пол либо даже трава на лугу, где я буду совершать намаз". 


Гурман

"Свинину я не ем, но никому ее не запрещаю, у нас в доме кто как хочет, так и питается, —Экрем переходит на свою любимую тему. — Сам я гурман, и готовить люблю. Причем, быстро: за час могу сделать двадцать разных блюд. Пока они, например, чистят картошку, я себе кусок мяса приготовлю. Сам делаю фарш и колбасу – и знаю, что это настоящая колбаса. Я даже привез из Турции сухие бараньи кишки".

На белорусскую кухню и ее основной компонент – картошку – у Экрема свой взгляд, тоже турецкий: "Картошку я люблю, но в Турции одно и то же каждый день не кушают. У нас разнообразие, и еда готовится три раза в день. У нас нет такого, чтобы приготовил сегодня, а ел завтра и послезавтра. Конечно, за исключением борща! Борщ, да – получается вкусным! Но остальные блюда – нет. Мне хватает обеда, вечером я ем редко. А картошку я люблю, но есть ее могу всего раза два в неделю, независимо от способа приготовления".