Как я переехала в Лондон по любви и нашла себя в работе

 История непростых отношений с британской столицей.
Начнём с того, что я никуда не планировала переезжать, и уж тем более не была влюблена в Лондон и никогда о нём не мечтала. Даже мой английский, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Однако в 2010 году, попивая в одиночестве пиво на одном французском горнолыжном курорте (пока родители спали, накатавшись за день), я встретилась взглядом с голубыми глазами гражданина Великобритании и сразу попалась. Source

Год играючи жила на три страны: Россию, Францию, где тогда жил избранник, и Шотландию, где у него были дом, друзья и родители. А потом у меня позаканчивались все туристические визы. Так, ускоренные окситоцином и иммиграционным законодательством, мы решили пожениться и переехать в Лондон, где у меня как у фотографа, конечно же, сразу должна была повалить работа (ничего, что я ни разу там не была, это же Лондон!).

Бумаги на так называемую визу невесты мы оформили довольно быстро. IELTS я сдавала кубарем, без подготовки, благо для этого типа визы нужен какой-то минимум баллов. Визу дали за три дня. Роспись прошла в шотландском таунхолле, который работал в тот день только для нас. Большая свадьба для друзей случилась полгода спустя в Шамони, где мы жили до переезда в Лондон. Всё было весело, волнующе и красиво, со слезами чистого счастья и верой в светлое будущее.
А потом мы переехали в Лондон, в котором были по одному примерно разу до переезда. Хотелось чего-то нового и просторного, как наша новая жизнь, поэтому мы нашли квартиру в новостройке в гетто под названием Доклендс на востоке города с видом на такие же новостройки. Работа не повалила, город выглядел промозглым, дорогим и неприступным (уж точно не как место, где вы вдвоём хотите жить на одну зарплату), и я понятия не имела, что делать.
Окей, я нагуглила какие-то агентства, отправила им портфолио, не получила ни единого ответа и впала в ступор. Предлагать себя? Я тогда даже по телефону боялась говорить, будучи под впечатлением от популярного индийского акцента.

Стоит отметить, что муж (теперь уже бывший) работал в Индонезии каждые пять через пять недель, так что гибернация стала моим обычным состоянием. Ещё я следовала некоему правилу погружения в среду, то есть не держалась никакой русской диаспоры (зря). Правда, я общалась с лондонскими врачами: два раза, что пыталась вызвать скорую, она не приехала. Врачи любезно позванивали в течение дня, чтобы узнать, не умерла ли я. 

А однажды мне показалось, что наконечник ватной палочки остался у меня в ухе, я отстояла гигантскую очередь в больнице, а потом какой-то практикант с воплем «ловлю!» расцарапал мне что-то внутри специальными ножницами. А ватка нашлась тем же вечером на коврике в ванной.  

Работа была случайной и редкой. Я пробовала работать то ли вторым, то ли третьим ассистентом успешного коммерческого фотографа, но он очень удивился, когда я спросила о деньгах, хотя сейчас мы прекрасно дружим в инстаграме.
Когда муж возвращался из Индонезии, мы, как правило, прыгали в машину и мчались из города вон. Помню Олимпиаду, которая случилась прямо под нашими окнами (да, большинство олимпийских объектов расположилось именно в Доклендс). Наше гетто оживилось от толп и барабанной дроби, но роднее не стало.
Я по-прежнему не была очарована Лондоном, а потом случилось то, что случилось: на вечеринке, куда меня затащила московская подруга, я встретила тонкого звонкого лондонца и поверила в то, что мы можем стать просто друзьями, — так велика была потребность то ли в собеседнике, то ли в проводнике.

К новому возлюбленному я въехала спустя несколько месяцев ада с коробками и довольно ощутимым чувством вины, хоть и в центральный Лондон. Но покорять город не начала и тогда, просто переняв его дантиста, образ жизни, тягу к дорогим ресторанам и преимущественно скучных друзей. Я искренне верила, что ошеломительно счастлива, пока не обнаружила себя с похмелья на красивейшей свадьбе на Ибице в белой широкополой шляпе, делающей первый глоток шампанского, за которым последовала первая полномасштабная паническая атака в моей жизни.

Потом была вторая, третья и четвёртая, смена терапевтов, бесконечные врачи и разочарование в глазах возлюбленного, которое с каждым днём становилось все более отчётливым. Мы расстались внезапно (на самом деле нет) и некрасиво. Панические атаки прекратились. Кажется, впервые за долгое время я была сама за себя в ответе. Ура.

Четыре месяца реабилитации в Москве, и я возвращаюсь в Лондон — на этот раз, чтоб наладить с ним связь без посредников.
Сначала живу у друзей, потом нахожу комнату. Чтобы гарантированно платить по счетам, иду работать в кофейню, которую держит в центре знакомый знакомого (австралийская гей-диаспора. Вы не представляете, как эти парни помогают друг другу). У меня всё время есть какие-то съёмки, но на них очень сложно жить.
Череда полунищих музыкантов и актёров. Все искренне верят, что тебе интересно работать за портфолио. Одна комната стоит 700 фунтов. Местные журналы гораздо хуже российских. Рынок так перенасыщен, что все готовы снимать за бесплатно.
Подъём в пять утра. Мозг не включается до девяти. Уборка, выкладка выпечки на витрины, приготовление кофе, стояние за кассой. Слёзы из-за того, что не могу ровно отрезать кусок пирога и положить его в коробку на глазах у всей очереди (господи, мне 32 года).
Бесконечные смолл-токи. В свободное от одиннадцатичасовых смен время я смотрю в потолок. А, и хожу на свидания. С самого своего возвращения в Лондон я пользуюсь Tinder и хожу на свидания как на работу. Чтобы не сидеть дома, чтобы не реветь, чтобы заниматься сексом, чтобы не быть невидимкой, чтобы узнавать этот чёртов город, в конце концов.

Через месяц этого странного труда меня увольняют, и я так и не снимаю задуманную серию портретов посетителей кофейни до первой чашки кофе. Зато выношу оттуда двух клиентов — русский аукционный дом и создателя собственной линии косметики. Напившись вдребезги в компании английского друга, я торжественно ему обещаю, что отныне зарабатываю на жизнь исключительно фотографией. И обещание держу по сей день.

Первое одинокое Рождество провожу, фотографируя съезд многочисленной французской семьи, которая никуда не отпускает меня после съёмок. И то было самое весёлое Рождество за все четыре года. 31 декабря 2014 года я иду на Tinder-свидание и, простите, влюбляюсь. У меня начинаются отношения с таким же творческим нищебродом как я, и, кажется, это единственный мужчина, который знает, что происходит в моей голове. К тому же я впервые не играю в русскую гендерную игру «кто кому чего должен» — и ох, это непросто, но дико интересно.

 

работы Анастасии Тихоновой

У меня до сих пор хренова туча претензий: в Лондоне все так заняты выживанием, что времени нет ни на что другое. Тут очень сложно быть спонтанным, почти никто никогда не решает вдруг закутить, такси стоит огромных денег. Билеты на любые значимые мероприятия распродаются в первые часы продаж.
Вам нужно действительно начинать планировать встречи за месяц и покупать билеты немедленно, а это значит, например, подписываться на рассылки. Вы учитесь покупать членство в музеях в расчёте на компанию.
Планируете лечить зубы и навещать косметолога в родном городе, куда стараетесь попадать хотя бы пару раз в год.
Каким-то образом я влюбляюсь в оперу и теперь раз в месяц туда хожу. При рассылке, оповещающей о начале продаж сезонных билетов, это дешевле, чем провести пятницу в баре. Окей, если вы способны провести три часа стоя, то это почти вообще ничего не стоит. Том Йорк тоже любит Королевскую оперу — мы его там видели.
Я оценила Лондон за то, что при определённом знании тут можно регулярно ходить в оперу и покупать устрицы на рынке (если встать в четыре утра) примерно за 3 тысячи рублей в месяц. Можно ходить в пижаме на йогу (проверено) и смотреть в парке на оленей минутах в двадцати от дома.
Использовать приложение для поиска партнёров для секса втроём, вчетвером и более. Тут можно прикинуться кем угодно, отбросив советское прошлое, — это оказывается самым сложным. Лондон всех готов принять и никого не сделать своим.
Поэтому я стала ценить русскую диаспору, она помогает ощутить принадлежность к чему-то большему. Да и, знаете, ругаться матом на родном языке тоже важно. Кажется, я вообще стала больше ценить русских.

Я тут почти пять лет и только-только начинаю понимать этот город. Он совершенно точно делает меня сильнее. Говорят, что если ты можешь жить в Лондоне, ты сможешь жить где угодно. И пока не знаю как, но я ещё планирую стать здесь богатой и знаменитой, ха-ха. А потом уехать. Спросите любого лондонца — никто не планирует здесь встретить старость.

Метапоисковик авиабилетов. Мы ищем билеты на самолет по сотням авиакомпаний и находим за считанные минуты самые дешевые авиабилеты