суббота, 6 августа 2016 г.

"Новые латвийцы" из Москвы рассказали, зачем приехали в Латвию

Виктор АВОТИНЬШ.
Эти россияне  воспользовались программой приобретения вида на жительство (ВНЖ) и основали здесь общество «Новые латвийцы». Психолог Мария Шумихина, Ирина Крылова,  эксперт по оценке персонала Павел Переверзев. Я задал им простые вопросы — почему переехали и что могут дать Латвии?
— Наблюдая нынешнюю картину перемещения людей (в том числе и латышей), вас легко принять за часть иммигрантского потока. Что побудило вас переехать в Латвию?
семья
Мария Шумихина: — Не секрет, что в России происходят определенные деструктивные процессы. Мы не хотели в них участвовать.
Многие из тех, кто перебрался, сделали выбор именно в пользу более прозрачного, более демократичного отношения. В том числе и по части соблюдения демократических свобод. Это один фактор.
Второй — нам очень понравилась страна. Фактически у всех были другие возможности. Но мы выбрали Латвию.

Ирина Крылова: — Мы все из Москвы. Это огромный мегаполис, который имеет большое количество преимуществ, но в то же время недостатки, которые особенно ярко проявляются, когда появляются дети. И, когда они появились, вопрос комфортной среды, чистого воздуха, хороших продуктов, которыми хочется кормить своего ребенка, встал у нас очень остро.
Мы поняли, что вся наша жизнь превращается в погоню за чистым воздухом, что мы тратим безумное количество времени на всякие перемещения, а все остальное время занимает работа. И мы сознательно решились поменять среду и, как следствие, образ жизни. И за четыре года, что здесь живем, ни разу об этом не пожалели.

Павел Переверзев: — Мне кажется, что те люди (в том числе из Латвии), которые уезжают в Европу, едут в основном потому, что там, условно говоря, больше платят, то есть по экономическим причинам. Но у меня есть четкое ощущение, что основная масса людей, которые приезжают в Латвию из России, делают это в меньшей степени по экономическим причинам, а гораздо в большей степени по политическим или, скорее, по социальным причинам. При этом большинство приехавших сюда людей вообще не имеет именно к политике никакого отношения.
Но в России политика влияет и на социальную область. Моя семья перебралась сюда еще до событий в Крыму и Украине и уж точно до принятия современных российских законов о запрете всего, что только можно запретить, включая законодательный «пакет Яровой».
Мы не собирались эмигрировать. У нас здесь друзья, мы приезжали в гости. Нам здесь очень нравилось. Но когда родилась дочь, у меня появились две основные причины переезда.
Первая — возможность не «пионерского», что ли, образования (я не хочу, чтобы мой ребенок в детском саду учил стихи про Путина и «Единую Россию» и так далее).
Второе — безопасность. Для меня одна из ключевых социально–политических проблем, которые я в России ощущаю на себе, это отсутствие какой бы то ни было работающей судебной системы. Сейчас все чаще судебная система выполняет указания администраций, губернаторов, чиновников. А при неработающей судебной системе многое становится серьезной проблемой. Не в последнюю очередь — физическая безопасность твоих детей.
И наличие у меня годовалой дочери стало сильным стимулом переехать туда, где соблюдаются законы, демократические принципы, которые нигде не бывают идеальны, но тем не менее действуют.
— Как вы жили в Москве, каков был ваш статус?
М. Ш.: — Наверное, чуть выше среднего.
— Вы приобрели здесь ВНЖ несколько лет назад. Как вы здесь прижились, какие у вас отношения с властями? Вроде они собираются усложнить вашу жизнь…
М. Ш.: — Нет, не нашу… Поправки, к сожалению, коснутся тех, кто купил здесь недвижимость после 2014 года. Вот им придется заплатить, если они не получат постоянный вид на жительство (у тех, кто купил недвижимость раньше, на это есть больше времени).
Хотя поначалу под ударом оказались все. К тому же оказалось, что по техническим причинам после окончания этого пятилетнего срока ВНЖ нельзя сразу получить постоянный вид на жительство. Даже если ты сдал латышский язык.
Поэтому первая редакция поправок — для нас это был очень недоброжелательный жест. Инвестиционные отношения — это отношения, построенные на доверии в первую очередь. Но когда в ходе обсуждения поправок наши интересы были учтены, технические сложности минимизированы, доверие было восстановлено.
Для людей, выехавших из России, то, что чиновник может пойти навстречу и сказать: да, ребята, сейчас попробуем вместе это решить… это что–то невозможное. А тут, когда обсуждались упомянутые поправки, мы как–то были на радио, и нам в эфир позвонил депутат Айнарс Латковскис. Он сказал: «Как же вы не понимаете, что если вы хотите получить постоянный вид на жительство, вам все пойдут навстречу».
Здесь очень человечное отношение со стороны большинства структур. Это для нас имеет огромное значение.
А устроились мы здесь хорошо. Дети очень довольны. Моя шестнадцатилетняя дочка пафосно написала, что приезд в Латвию — это лучшее решение в ее жизни. И я ее очень понимаю. В Москве она училась в очень хорошей школе. Но вот с точки зрения психологической безопасности взаимодействие здесь намного лучше.
Дочка училась в Пурвциемской средней школе и была очень довольна. Сейчас она будет переходить в латышскую школу. Посмотрим, как пойдет процесс ее адаптации там.
И. К.: — Мы тоже устроились благополучно. Во–первых, это было не спонтанное решение. До переезда мы познакомились с Латвией. Постарались узнать максимум и о программе ВНЖ, и о тех бюрократических моментах, которые нас ждут. Приятно было, что то, к чему мы готовились,  мы и получили.
Неприятных сюрпризов не было. Подвохов не было. Как все прописано, так и происходило. Общения с чиновниками было много, но все было очень четко, по делу, по процедуре. Конструктивно.
П. П.: — Нам, в принципе, в Москве удалось устроиться. В Подмосковье я построил дом. И вот пример: организация электрического подключения у меня заняла больше года. Девять лет прошло, а газа в деревне до сих пор нет. Хотя по поселку идет газовая труба.
Да, модель, когда чиновники помогают гражданам, у нас, у современных россиян, как мне кажется, не совсем укладывается в голове.
В Латвии у меня ушло в разы меньше времени на бюрократические формальности, а, например, чтобы увеличить электрическую мощность — и вовсе считанные дни. То есть процесс, скажем, прикладной бюрократичности в строительстве собственного дома был несравнимо легче, несравнимо проще и, я бы сказал, заметно приятнее, чем в России.
Я это говорю, имея большой опыт общения с чиновниками в обеих странах. И при этом пока плохо владею латышским. У меня вся семья сдала на категорию А2 и продолжает учиться дальше. Я в этом плане немножко отстаю от них — из–за плотного графика работы и поездок. Но, тем не менее, улаживая все процедуры по нашему переезду, обустройству и так далее, мы ни разу не сталкивались с гнусным или дискомфортным отношением.
— У нас тут некоторое время, особенно во властных кругах, было популярно слово «интеграция». Насколько глубоко (и по существу ли) вы намерены здесь интегрироваться?
И. К.: — Цель и возможность интегрироваться были изначально. Мы переезжали сюда, уже имея старых друзей и будучи знакомыми со многими людьми, обзавелись новыми друзьями в латышской и русской среде. Основная наша компания смешанная…
Естественно, что необходимо выучить язык страны, в которой ты теперь живешь. К счастью, для этого есть много возможностей: бесплатные курсы латышского языка для рижан, курсы для иностранцев, где изучают не только язык, но также знакомятся с культурой.
Это очень важный момент, потому что язык не существует в отрыве от всего остального. Сейчас я член латышского общества «Творческие идеи». Общество занимается различными культурными проектами, в том числе и интеграционными. Этому были посвящены уже два проекта. Сейчас, надеюсь, будет третий…
Автобусы Санкт-Петербург - Рига 
Автобусы Санкт-Петербург - Таллин
— Я так спросил как раз потому, что порой поведение наших политиков настраивало людей лишь на формальное изучение языка, а то и вовсе имело противоположный интеграции эффект…
И. К.: — Вы правильно сказали о языке. Можно язык изучать просто как инструмент, но это не интеграция. В этом плане очень важно, чтобы помимо обучения языку те, кто интегрируется, и те, кто интегрирует, знакомились, проводили разные совместные мероприятия: поездки, творческие встречи и семинары.
Мы ездили в поездки по Латвии, где наслаждались красотой природы и старинной архитектурой, но, главное, знакомились с людьми, те показывали, как они живут, чем занимаются, рассказывали о своих традициях, пели песни и угощали местной едой. И мы не были пассивны, нас активно вовлекали в действо и, в свою очередь, с интересом нас расспрашивали.
Нам было очень легко находить общий язык, тем более что наши культуры очень близки. Люди — это самое главное, когда встречаешь открытых гостеприимных людей, которые любят свои язык и культуру и готовы делиться этой любовью, то невозможно не проникнуться к ним и не полюбить. Это и есть лучший путь к интеграции.
— Что вы можете дать Латвии?
М. Ш.: — Знаете, я думаю, что в Латвии вымывается наиболее важная часть общества. Профессионалы уезжают, потому что на них есть спрос. Но и мы, практически все, кто приехал сюда, не просто так оказались там чуть выше среднего класса. Это произошло благодаря нашим профессиональным навыкам, нашему образованию. Мы обладаем неким человеческим капиталом. Мне кажется, такая лояльная Латвии группа профессионалов может быть здесь полезна.
Например, один из проектов, которым мы занимаемся, связан как раз с уменьшением депрессивных настроений в регионах. Я думаю, города в регионах будут заинтересованы в создании горизонтальных, не иерархических сообществ, чтобы противодействовать этим настроениям. Созданием картины будущего, картины развития…
У нас есть жилье, у нас есть средства. Мы — не те, кто здесь занят вопросами выживания. Поэтому мы можем много давать. Как волонтеры. Мне кажется, это важный фактор.
И. К.: — Я полностью согласна с Марией. Добавлю. В Латвию приезжает демографически качественное население, которое привозит сюда своих детей, которое заинтересовано, чтобы здесь была стабильная, процветающая Латвия. Оно, естественно, готово вкладывать в это свои человеческие ресурсы. На данный момент они — главный их капитал.
П. П.: — Когда ты понимаешь, что семья твоя накормлена (независимо от того, работаешь ты наемным работником или у тебя свой бизнес), тебе хочется, чтобы то, чем ты занимаешься, имело какое–то значение, какую–то осмысленность.
На одной из наших встреч был коллега из Москвы, который там был бизнес–консультантом, а здесь начал преподавать детям математику. Он откровенно говорил, что его жизнь обрела совершенно понятный смысл. Это очень вдохновляет.
Те, кто приехал сюда по программе ВНЖ, приехали, чтобы созидать. А не для того, чтобы заработать здесь все возможные деньги и снять все возможные сливки… В этом смысле Россия как раз более подходит — там больше проблем, а значит, и больше возможностей для бизнеса. Но и в Латвии можно делать бизнес, который будет приносить какую–то пользу и обществу, и государству, и инфраструктуре.
Кто–то из депутатов сказал нам: бизнес в Латвии ведут в основном русские. Мы не очень поняли, насколько это упрек или не упрек нам. Но первое, что сказал я: «Хорошо, давайте сделаем школу предпринимателей». Будем передавать наш опыт таким образом.
— Зачем вам нужна организация и почему вы ее назвали «Новые латвийцы» (на латышском иногда встречал перевод «Jaunie latvieši»)?
М. Ш.: — Нам нужно было официальное представительство, которое могло бы вести диалог с органами власти. И когда мы его уже создали, мы поняли, что хотим этот диалог продолжать —  хотя бы на уровне согласования социальных проектов.
А название такое, потому что здесь весьма стереотипное восприятие приехавших русских. Что за люди — приехали, потому что там наворовали и т. п. Хотя в основном у нас как раз при покупке недвижимости проверяли, как мы зарабатывали деньги.
П. П.: — Полиция безопасности же проверяет, кто мы такие, откуда у нас деньги и так далее.
М. Ш.: — То есть очень важно, чтобы о нас не судили согласно вот этим стереотипам. Мы не те, у кого весь мир в кармане, и мы не приехали грабить бедную Латвию.
Название организации — дань уважения. Если ты приезжаешь куда–то, ты должен уважать местные ценности. Мы не хотим жить, как на Брайтоне… Есть такая знаменитая байка про то, как заходит американец в Брайтоне в какой–то магазин, а там типа: «Сонечка, продай иностранцу пиво».
И. К.: — Название означает, что мы ориентируемся на принадлежность Латвии. Мы — жители Латвии.
П. П.: — Почему мы подчеркиваем, что мы именно новые латвийцы, а не латыши? Потому что мы не пытаемся притворяться латышами по сути и по национальности. Другое дело, что мы с удовольствием изучаем язык, нам нравится латышская культура. А притворяться тем, чем мы не являемся, мы, конечно, не хотим. В русском мы всегда стараемся корректировать название на «новые латвийцы» — новые жители Латвии.
— Вы уже достаточно пожили в Латвии, чтобы видеть, что политика здесь, грубо говоря, разделена по национальному признаку. Как вы к этому относитесь и преодолимо ли это?
М. Ш.: — Я скорее смотрю на это с точки зрения психологических процессов. Я практически уверена, что это преодолимо. Я думаю, что это просто некий временный период и это должно пройти. Но самая главная проблема в том, что нет согласованного видения того, как страна будет развиваться. И как она будет развиваться, если, допустим, будут сокращаться деньги, которые поступают от Евросоюза.
В политике особенно важны как раз те люди, которые понимают, как, с одной стороны, поддерживать автономию страны экономически, а с другой стороны, понимают, что эта социальная разобщенность вредит всем.
П. П.: — Что касается вашего вопроса, то мне тоже кажется, что не хватает общей цели. Один из способов это преодолеть — не жить прошлым и не бороться против чего–то. Строить что–то.
То есть цель — какую Латвию мы хотим построить? Будет это новый европейский Сингапур или это будет, например, какой–то особенный Лихтенштейн, или другая модель, но с продуманной, понятной стратегией.
М. Ш.: — Да, не хватает общей позитивной цели, вокруг которой можно объединиться именно в сходстве. И если мне здесь чего–то не достает, так это активной среды, которая включала бы в себя и латышей, и русских, русскоязычных. Нам хочется, чтобы здесь была среда, где шел бы конструктивный диалог и где социальные проекты объединяли бы обе части общества.
П. П.: — Мы не говорим, что надо забыть историю, забыть прошлое. Мы как раз историю Латвии уважаем и изучаем. Все ее аспекты. Но приоритет должен быть впереди, а не сзади, как мне кажется.
Busfor - Билеты на автобус по России, СНГ и Европе 
Автобусы Москва - Санкт-Петербург
Автобусы Санкт-Петербург - Минск
— Собираетесь ли вы здесь вырастить детей, внуков, правнуков?
М. Ш.: — Мне кажется, да. Хотя сейчас трудно представить, что будет с миром даже через год.
И. К.: — Рассчитывать на то, что все наши мечты реализуются, наивно. Потому что сейчас кажется, что страна, в которую мы переезжали в 2012 году, и страна, из которой мы уезжали, принадлежат другой эпохе. Все было иным. Но есть наши желания, есть желание осесть, есть желание, чтобы дети жили здесь… В современном мире строго планировать будущее практически невозможно. Поэтому мы можем только надеяться.
П. П.: — Я в любом случае считаю, что Латвия сейчас мой дом. Моя дочка в следующем году пойдет в первый класс в латышскую школу. Мы сейчас не планируем дальше никаких перемещений. Пока нас все в целом устраивает.
По крайней мере, я строю здесь бизнес, я перевожу сюда бизнес, который у меня оставался в Москве. Здесь открываются новые возможности и новые контакты. Новые возможности вот сейчас приходят чуть ли не каждую неделю. Я скорее уже думаю о том, чем я не буду заниматься из предложенного, нежели о том, чем бы мне здесь занять себя.
— Что вы скажете на адресованный вам как со стороны латышей, так и местных русских, мягко говоря, скепсис?
М. П.: — Скепсис наиболее выражен у самой ригидной части общества, которая опирается на стереотипы: «У нас ничего не получилось — и у вас ничего не получится. Нам тут плохо, а вам тут будет еще хуже. И так вам и надо…»
С подобным мы тоже сталкивались. Каждый человек воспроизводит вокруг себя ту картину мира, которую он видит.
Наша задача — не попасть под влияние этого поля, предложить какую–то альтернативу. Добавлю, что людей с очень теплым к нам отношением мы встречаем гораздо чаще, чем скептиков.
П. П.: — Есть стереотипы о нас, но есть также, например, мнение, что Латвия — задворки Европы. Я не отношусь к Латвии как к задворкам Европы. Я считаю, что это маленькая европейская страна с большой гордостью и большим потенциалом.
Многие из нас могли выбрать другой вариант: Венгрию, Англию, Израиль… Тем не менее эти люди оказались здесь, и они этому рады. В основном это был выбор счастливых людей.

Комментариев нет:

Отправить комментарий